Отдыхал в Египте в недорогом отеле, где оказалось довольно много украинцев. Да что там довольно много? Их тут примерно половина. Естественно, захотелось узнать, что думают сами украинцы о ситуации на Украине. Сначала завязался разговор с семейной парой из Киева. Его зовут Сергей, ее Юля. Он крепкий накачанный мужичок лет сорока пяти, чуть выше среднего роста, лицо продолговатое, с ярко прорисованными чертами, мужественное. Несмотря на ужин и бесплатные напитки, не стал пить спиртное, из чего я сделал вывод, что он вообще не пьет. Юля — среднего роста, симпатичная, с хорошей фигуркой, довольно активная, собственно, как все украинки.

Когда я подошел с двумя стаканчиками пива, жена уже вовсю расспрашивала соседей по столу об Украине. Оказалось, что наши соседи абсолютно убеждены в том, что они сами свергли воровскую власть в стране. Януковича они считают вором. На вопрос, чем лучше сегодняшние лидеры, они ответили, что их они тоже планируют убрать. Когда спросили про «Чуму с косой», то сказали, что вообще про нее нужно забыть. «Тогда кого же вы хотите видеть президентом?», — спросила жена. «Из этих никого. Может быть, Кличко». Из этого диалога видно, что данная семейная пара убеждена в том, что именно украинский народ осуществил перемену власти. Хотелось, правда, сказать, что Янукович если кого и обворовал, то лишь Россию. Он из России вытряс десятки миллиардов долларов в пользу украинского народа, и если и украл, то именно из этих денег, и если уж обижаться на него, так скорее пристало россиянам, а не украинцам. Украине-то он здорово помог. Вряд ли нынешние руководители на это способны. Хотелось сказать, да не стал.

Поговорили о налогах на недвижимость. Сергей считает, и я с ним полностью согласен, что наши правительства совсем одурели – и украинское, и российское. Мы строим, или приобретаем жилье на деньги, которые уже обложены всеми мыслимыми и немыслимыми налогами. Дайте ж нам спокойно жить в своих домах и квартирах. Нет! Нас обязывают платить за право жизни, вместо того, чтобы позволить накопить средства на капитальный ремонт этого жилья, либо на его замену, когда оно станет разрушаться.

Заговорили по Крыму. Они считают, что татары были против присоединения Крыма к России. Ну уж тут я возразил, так как располагаю информацией от двоюродного брата, который живет в Крыму и по скайпу держал меня в курсе всех дел. Я рассказал, как собрание татар в Первомайке, где живет брат, приняло решение о совместном с русскими патрулировании поселка на машинах, в каждой из которых было по два русских и два татарина. Целью было именно не допустить появления опасных для всех миролюбивых людей украинских националистов. «И знаешь, Сань, — рассказывал он мне, — если бы Россия не поторопилась, то месяца через три мы бы вообще побратались с татарами». «Ну а зеленые человечки?», — задал следующий вопрос Сергей, — Путин же скрывал информацию о них». «Ничего подобного. Путин всегда заявлял о том, что в Крыму базируются 25 000 российских военных. А что касается патрулирования их в крупных городах, так этого никто и не скрывал. Мне брат с самого начала кризиса рассказывал о патрулировании в Феодосии «вежливых военных», как их там прозвали местные жители. Эти военные всем улыбались, со всеми здоровались и фотографировались. Они не скрывались, а наоборот показывали, что никого не бойтесь, мы рядом, и если появятся бандиты — местные жители всегда могут рассчитывать на защиту».

И люди реально проголосовали за присоединение к России, даже украинцы. К примеру, жена брата украинка, а сестра, тоже крымчанка, замужем за украинцем. У обоих по двое детей, и у тех уже дети. Кто они – украинцы, или русские? Как нам их делить? Они просто захотели нормально жить, так как Украина довела их до нищенского существования. А еще там живет моя тетя Рая, которой сейчас увеличили пенсию вдвое. «Ну это как считать, — заявил Сергей, — в долларах наверняка тоже самое получится». «Нет, Сергей, — сказал я, — раз брат сказал, что пенсия увеличивается вдвое, значит, так и есть. Мой брат никогда не врет». Чтобы не быть голословным, я послал смс брату с просьбой рассчитать в долларах первоначальную пенсию тети Раи и сообщить сегодняшний ее размер. Привожу ответ полностью: «Была 143 доллара, стала – 189,5 доллара, в июне и июле поднимется еще по 25% каждый месяц». Таким образом, после полного повышения пенсия составит около 300 долларов вместо 143, а это более, чем двукратное повышение. Правда, получил я это сообщение уже после того, как мы расстались с Сергеем, поэтому привожу его сейчас для тех украинцев, кто не имеет правдивой информации. А весь Крым реально праздновал присоединение к России целую неделю. Люди пили, пели, ходили друг к другу в гости и поздравляли, поздравляли, поздравляли всех своих родных и соседей. Честное слово, «за это можно жизнь отдать».

Сергей спросил, как мы относимся к ситуации по Крыму. Я ответил, что по Крыму тут все ясно, деваться некуда, так как это свои, а вообще я против присоединения новых территорий, потому что весь мир не накормишь. Когда наши малые братья, в том числе украинцы и белорусы, имели все, строили дома, продукты в магазинах лежали в свободной продаже, мы в России жрали кости. Их стыдливо называли «суповыми наборами», а по сути это были кости. Из них действительно можно было лишь сварить суп с запахом мяса. И за этими костями мы стояли часами в очередях, так как мяса не было никакого. За вареной колбасой и за маслом мы тоже стояли по два-три часа в очередях, причем в одни руки давали полкило, и потому моя мать, воспитывавшая меня без отца, была вынуждена брать меня с собой, ставить, в одну очередь, пока стояла в другой, постоянно бегала, чтобы проверить, не задавили ли меня, как меня мутило, сколько злобы выплескивалось в этих очередях. «А когда это было?» — спросил Сергей. Да почитай все время, начиная с самого детства, а родился я в 1965 году». «Значит, в семидесятых?» «Да». «Я этого факта не знал». «Да вам и не интересно было, наверное, это знать, как живут простые россияне, кормящие десятки стран за счет собственного населения, в том числе Украину, где даже копченая колбаса лежала в магазинах в свободной продаже. И я не хочу повторения этого сценария. Оставьте вы нас в покое хоть лет на 50. Мы уж наверное заслужили это. Я лично против присоединения любых дополнительных территорий. А то снова начали отстраивать Сочи, Чечню, теперь возьмутся за Крым. А Нижнего Новгорода когда придет время? А Воронежа? Ярославля, Костромы, Вологды? Почему мы постоянно должны себя ограничивать, вкладывая в неблагодарных соседей, которые все равно не оценят нашей жертвы? Я против любых имперских устремлений России! И уж тем более не хочу иметь псевдодрузей, тянущих с нас». Если ты друг, то докажи это! И доказывай всей своей жизнью.

Вот такой разговор состоялся у нас с семьей украинцев из Киева. Я был несколько эмоционален, они занимали более сдержанную позицию.

Позднее мы познакомились с молодой украинской женщиной, приехавшей с 14-летним сыном из Харькова. Очень приятные люди. Культурные, обаятельные. Они тоже считают, что майдан – это народная воля. Очевидно, что украинцы поддерживают произошедшие политические изменения в стране – и это объективность. Елена (имя изменено) с чувством рассказывала о Яценюке, которого народ стал уважать за все, что он сделал для Украины, и даже стали называть его по имени-отчеству. Относительно президента считает, что Порошенко будет хорошим президентом, только бы хорошо, чтобы он победил в первом туре. «Победит, — сказал я, — он платит, следовательно, и заказывает музыку». Поговорили немного о грязных политтехнологиях, когда умершие не исключаются из избирательных списков, а продолжают голосовать после смерти, но уже в соответствии с тем, какая команда поступит избирательным комиссиям. Остаются в списках также и те, кто сменил свою фамилию – как под старой, так и под новой. Похоже, и в России, и на Украине подход одинаков.

Я спросил, понимают ли украинцы, что предприниматель, тем более олигарх, не может быть хорошим президентом? Оказывается, Елена убеждена в обратном. Я не стал ей говорить, что нельзя запускать козла в огород, где растет капуста, или волка в овчарню. Очевидно, что в примере с животными волком будет Порошенко, бараном является Янукович, ну а овцами традиционно народ. Если Янукович «приворовывал» по мнению моих собеседников, из бюджета, то делал это как баран, ведущий стадо, выбирает лучшую траву. Волк же травы не ест: ему нужно мясо – деньги просто не будут доходить до бюджета. Это даже не кража, это просто профессиональные навыки опытного олигарха. Если украинский народ надеется, что олигарх поделится своими деньгами с народом, то этого не будет никогда! А так как предприниматель по-иному представляет работу экономической сферы государства, чем политик, людей ждут некоторые сюрпризы. Поставить предпринимателя политиком – это все равно, что допустить политика в предпринимательскую сферу – крах предприятия не избежен! Я предполагаю, что уже через три месяца предприятия Порошенко уменьшат платежи в бюджет Украины вдвое, еще через три месяца – в 10 раз, и еще через три месяца – в 50 раз. Заметьте, все это будет производиться на фоне представленной финансовой отчетности. И кому какое дело, что отчетность эта будет фиктивной? Кто сможет пойти против предприятий всенародно избранного президента? Кто его проверит? О дальнейших действиях президента-олигарха я даже говорить не решаюсь. Это будет дичайший восток – куда там Хорезму!

Две эти встречи с украинцами были довольно милыми. И из них мне удалось понять многое относительно настроения обычных украинских граждан. О двух других примерах этого не скажешь. В одном случае я явился свидетелем на пляже разговора служащей отеля, и отдыхающей – украинки. Они говорили по-русски, пока отдыхающая не выяснила, что представительница отеля – украинка из Тирасполя. Она мгновенно воткнула: «А почему ты говоришь по-русски?» Та ответила, что потому что «хочет кушать и ей нужно зарабатывать денежки». Ну и тут началось: национализм так и попер, несмотря на то, что сама только что разговаривала по-русски. Признаюсь, на мой взгляд, это выглядело гнусно. Но не более гнусно, чем следующий пример.

Недалеко от нас на пляже находились трое, или четверо мужчин, разговаривающих то ли по-украински, то ли по-польски. Но говорили они очень громко и вызывающе, не смеялись, а гоготали, то есть вели себя хамовато. Вокруг были и женщины, и дети. «Смотри, — обратился я к жене, — тут и поляки отдыхают». Сказал нарочно громко. Она мне ответила тихонько: «Что ты, это украинцы». «Да нет, — снова громко произнес я, — это явно поляки, слышишь, как они «пшекают». Сразу после этих слов все трое стали говорить быстро и громко, через слово вставляя слово «бля». «Видишь, — сказала жена, — это точно украинцы». «Да разве ты не знаешь, что основным словом у поляков является именно «бля?», — снова сказал я, и тут уже польских слов стало еще меньше. Примерно две трети загрохотало «бля», «на …уй» и «зае…ал». «Да, пожалуй, ты права, — сказал я жене, — это действительно украинцы. Вот только не пойму, почему они русский язык не любят, а русский мат любят? Они бы уж и ругались на своем родном. Это было бы последовательно». После этого компания с грохотом покинула пляж и больше рядом с нами они уже не появлялись. Пляж, можно сказать, сразу стал чище.

Вот такие разнонастроенные украинцы отдыхали бок о бок с россиянами, и я с грустью понял, что, возможно, скоро мы не сможем находиться рядом друг с другом в одном отеле.